Таким образом, как для коллективного, так и для индивидуального преступления, мотив, по которому оно совершается, является одним из самых важных пунктов, которыми измеряется степень личной ответственности. Это тем более важно, что мотив, существуя в нескольких индивидах еще до возбуждения толпы и распространяясь понемногу на всех, раньше даже, чем внушение достигнет самой большей степени, является ощущением, которое с большей справедливостью можно приписать каждой отдельной личности, и в котором от нее можно потребовать почти полного отчета.

То, что мы сказали здесь относительно непредвиденных преступлений толпы, еще более приложимо к предумышленным преступлениям большого числа лиц.

Толпа не всегда собирается с тем, чтобы чего-нибудь требовать или против чего-нибудь протестовать; преступление не всегда появляется вдруг, благодаря возбуждению или вследствие психологического брожения, о котором мы говорили выше. Иногда бывает так, что несколько индивидов соединяются с определенной целью произвести в толпе смятение и совершить преступления.

Такого рода пример нам представляет собрание не имевших занятий рабочих в Риме 1-го мая 1891 года. Нет сомнения в том, что несколько анархистов отправились, вооруженные, на площадь св. Иерусалимского креста, думая пустить в ход свое оружие. Один городской сержант был убит ударом кинжала в позвоночный столб, и много лиц ранено. Необходимо конечно допустить, что влияние численности, замечательные речи, которые были произнесены, и все другие обстоятельства, увеличивающие интенсивность душевных движений толпы, могли бы увлечь виновных даже к еще большему, толкнуть их на такие крайности, которых они не хотели бы и сами; но ясно, что все-таки в подобных случаях социальная реакция должна быть гораздо строже, чем в других, так как здесь дело идет не о неожиданных преступлениях: толпа не произвела преступления, она только дала удобный случай, чтобы его можно было совершить.

Понятно, что эти юридические выводы могут быть приложимы только к тем, у которых существовала идея преступления до начала смятения; что же касается других, не имевших определенного плана, то для них имеют силу заключения, сделанные относительно не предумышленного преступления.

То же самое рассуждение можно приложить еще к одной форме коллективного преступления, по счастью неизвестной в Европе, но весьма распространенной во многих странах Америки: я говорю о законе Линча. Можно составить себе идею об увеличении в последние годы числа казненных по закону Линча, посмотрев на прилагаемую таблицу:

Судьи Линча еще до совершения преступления знают, что они его совершат: они соединяются даже исключительно с этой целью. Поэтому безразлично, перейдут ли они впоследствии, благодаря вышеотмеченному явлению коллективной психологии, за пределы своего желания, или нет: они хотели, и хотели совершенно сознательно, если не подробностей, то по крайней мере сущности совершенного ими преступления. Поэтому они могут привести с своей стороны только весьма слабое оправдание.

Однако, повторяю, даже и в том случае, когда преступление предумышленно, не следует забывать его мотивов. Суд Линча (перед которым я вовсе не чувствую ужаса, проявляющегося у многих, хотя я первый признаю, что это — варварская форма сокращенного судопроизводства, не дающая никакой гарантии в справедливости приговора суда Линча), повторяю я, может быть вызван взрывом негодования против какого-нибудь ужасного преступления; в этом случае виновники хотя и должны быть осуждены, но заслуживают большого снисхождения. В наше время самосуд запрещен законом: но в некоторых случаях последний осуждает и всепрощающую кротость. Сын, убивший того, кто оскорбил его мать, есть человек, которого закон может наказать, но которому весь мир протянет руку. Конечно, для суда Линча нет достаточно веских извинений, но нельзя отрицать и того, что часто чувства, из которых исходят судьи Линча, высоконравственны; варварство проявляется только в форме.

Наоборот, бывают варварские расправы Линча, облеченные в варварскую форму и исходящие из низких чувств, против них закон должен направить самое строгое преследование.

Проблемы исследования эмоциональных нарушений в психологии. Эмоциональные нарушения у детей старшего дошкольного возраста и её причины
Эмоциональные нарушения у старших дошкольников – это одна из важнейших проблем современного общества. Спектр эмоциональных нарушений в детском возрасте чрезвычайно велик. В литературе по психологии, эмоциональное неблагополучие у детей, рассматривается как отрицательное состояние, возникающее на фоне трудноразрешимых личностных конфлик ...

Особенности национального брака: «восточная жена».
Восточные традиции близки к тем, которые мы описали в главе, посвященной патриархальному браку. Основная трудность обнаруживается в смешанных браках, когда русская девушка выходит замуж за армянина, чеченца, азербайджанца или грузина, выросшего в своей этнической среде. Дело в том, что в «восточной» модели супружеские роли расписаны чет ...

Виды памяти и их особенности
Все, что происходит в нашей психике, в каком-то смысле в ней и остается. Иногда — навсегда. Остается как «след» прошедшего, его знак, шифр, образ. Каждый из нас может подтвердить, что повторно воспринимаемое и переживаемое осознается нами именно как повторение «известного», то есть мы готовы утверждать, что это уже было. Способность по ...